Что заставляло бы потерять голову, броситься в омут, творить с неистовой силой, ничего. Будто померк, мир. Как сублимированный кофе, они вроде есть, но послевкусие оставляют такое себе, да и от кофеина одно название, эмоции какие-то не такие. Но уже не занимающие мозг и душу полностью, заботы важные. Оставив после себя уродливых гусениц, которые копошатся, но не находят пищи, для того, чтоб окуклиться и совершить метаморфозу, и бабочки в животе уже давно издохли. Депрессия становится глубже, ничего не меняется, время идёт.
Где всё гораздо ярче, живее, где хочется остаться, ухожу в мир книг. Что именно там, в голове, в воображении настоящая жизнь, а то, что по эту сторону реальности – фикция, порой даже кажется. Организма в жизнеспособном состоянии, необходимые квесты для поддержания. Боль – фикция, улыбки окружающих – фикция, любовь – фикция. Маски, маски, маски. Душе маска, и.
По-настоящему собой, никогда больше не стать собой. 4 года тянулись половину жизни, 15 лет пролетели как. А просто оболочка с набором заготовленных фраз и ворохом комплексов и расстройств, и вот уже я – не. На половинку, везде серединка. Смешанное восприятие себя, смешанные чувства к другим, смешанные личности, смешанная кровь. На пограничье, везде.
Что раньше было так много увлечений, хотелось всё попробовать: спорт, музыку, рисование, актёрское мастерство, пение, медицину, психологию, писательство и рифмоплётство, что распыляясь на это, не удалось ничему научиться всерьёз, кажется. Навыков и знаний, бесполезное накопление. Только развитие во все стороны тупиковое, человек всесторонне развитый. Часики тикают, и вот уже не 15, даже не 20, а 32 в октябре, а годы идут. Наверное, это и есть кризис среднего возраста? Хочется реветь, хочется уйти ото всех, хочется подраться, наверное. Тряпка, а потом говоришь себе: "соберись.
Мужиком, будь. " Отпускает,. Но всё, не на долго. Работа, дети, незапланированные, но зато уже большие, питомцы, и вроде всё как у всех: семья. Но помер, даже кактус. Неощутимого, чего-то.
Важного, самого. Оно и было, а может. Точно, было когда-то. Смутно, правда. Как в ладонях теплился огонёк, помню как этот огонёк был передан другому человеку, помню как он схлопнул его, с любопытством: "А что будет, если сделать так? Погаснет?", помню. Тлеющий светлячок надежды и натужно напряжённые щёки и горящие лёгкие, помню надежду раздуть из него новый огонёк, помню последний.
пусть поменьше. Холодный взгляд, помню второй хлопок и любопытный. И всё И тишина, пустота. Густые как дёготь, осязаемые. Что, и пришло понимание. По инерции, жизнь идёт.
Не происходит, ничего. В вакууме, просто движение. Ни ускорить, ни остановить. И чаще погружаюсь в книги, и от того всё чаще. В себя Музыку, в. Свой, придумываю.
Выдавая фальшивую улыбку, заполняю пустоту градусами и едким дымом. Взрослая жизнь, это. Блаженная тишина и пустота, ещё немного осталось. Нет сожалений, нет страха. Если, только собаки будут скучать. Остальное – фикция, жизнь закончилась ещё 15 лет назад.
Которое помогает держаться на плаву, но не даёт результатов, бултыхание в болоте. А силы уходят, никакого движения. Сокрее вырасти? Скорее стать взрослыми? Стать серьёзными, и зачем мы все так стремились. Нормальными, стать. Найти работу, закончить ненавистную школу. Только пустота и дежурная улыбка, зачем? ответа.
Что так все делают, ответ очевиден – потому. Сон про лето в деревне, и хочется уже однажды увидеть. Последнее лето, на пороге юности, но когда дверь детства ещё не заперта, то самое. Первый, робкий поцелуй, блеск солнца на воде озера, куда бегали тайком от бабушек, следы от смазки велосипедной цепи на ноге, неровный загар, жаркий южный ветер, такой вкусный, ворованный с бывшего колхозного поля, молочный подсолнух, зелёные грецкие орехи, от которых темнели руки, вкус родниковой воды, смех друзей, визг девчонок, когда у костра рассказывали страшные истории, первые синяки и ссадины полученные в драках с мальчишками из другого села – всё это было таким настоящим, первое переплетение пальцев. Даже если во, и есть настоящее. И никогда не просыпаться, и хочется остаться.
Эта пустота, надоела.
.
